Неточные совпадения
Нет,
в Петербурге
институтПе-да-го-гический, так, кажется, зовут:
Там упражняются
в расколах и
в безверьи
Профессоры!! — у них
учился наш родня
И вышел! хоть сейчас
в аптеку,
в подмастерьи.
От женщин бегает, и даже от меня!
Чинов не хочет знать! Он химик, он ботаник,
Князь Федор, мой племянник.
Самгин не знал, но почему-то пошевелил бровями так, как будто о дяде Мише излишне говорить; Гусаров оказался блудным сыном богатого подрядчика малярных и кровельных работ, от отца ушел еще будучи
в шестом классе гимназии,
учился в казанском
институте ветеринарии, был изгнан со второго курса, служил приказчиком
в богатом поместье Тамбовской губернии, матросом на волжских пароходах, а теперь — без работы, но ему уже обещано место табельщика на заводе.
— Шел бы ты, брат,
в институт гражданских инженеров. Адвокатов у нас — излишек, а Гамбетты пока не требуются. Прокуроров — тоже,
в каждой газете по двадцать пять штук. А вот архитекторов — нет, строить не умеем.
Учись на архитектора. Тогда получим некоторое равновесие: один брат — строит, другой — разрушает, а мне, подрядчику, выгода!
И тут девочка рассказала ему кое-что о себе. Она дочь профессора, который читает лекции
в университете, но, кроме того, дает
в Екатерининском
институте уроки естественной истории и имеет
в нем казенную квартиру. Поэтому ее положение
в институте особое. Живет она дома, а
в институте только
учится. Оттого она гораздо свободнее во времени,
в чтении и
в развлечениях, чем ее подруги…
У Александрова сестра воспитывалась
в Николаевском
институте, и по высоким номерам классов он сразу догадался, что здесь
учатся совсем еще девчонки. У кадет было наоборот.
Все эти три девицы воспитывались
в институте, и лучше всех из них
училась Сусанна, а хуже всех Людмила, но зато она танцевала божественно, как фея.
Он
учился когда-то
в горыгорецком земледельческом
институте и уже оканчивал курс, когда случилась какая-то история.
Третий брат, Иван,
учился в учительском
институте и, живя там
в интернате, бывал дома только по праздникам; это был маленький, чисто одетый, гладко причесанный человечек, похожий на старого чиновника.
В воскресенье утром она повезла его
в институт, где
учились ее старшие дочери, потом к теткам на Дворянскую улицу, потом к своей пансионской подруге, madame Гирчич. Буланина называли «его превосходительством», «воином», «героем» и «будущим Скобелевым». Он же краснел от удовольствия и стыда и с грубой поспешностью вырывался из родственных объятий.
— Нина Израэл, — сказала она, положив мне на плечо свою красивую, нежную руку, — вам делает честь подобное заступничество за подругу… Бескорыстная дружба — одно из лучших проявлений
в нашей жизни. Нина Израэл, ради вас я прощаю вашу подругу Рамзай! И,
в свою очередь, извиняюсь перед господином Ренталем за то, что
в моем
институте учится такая дерзкая, невоспитанная барышня, как она.
Милица Петрович была гордостью и украшением Н-ского
института.
Училась и вела себя она прекрасно и считалась здесь одной из примерных воспитанниц. Во всяком случае, чего-либо дурного от неё ожидать было никак нельзя, a такой поступок, как самовольное опоздание к ужину и к молитве
в летнее каникулярное время считалось далеко не такой уже важной провинностью против институтских правил.
В гимназии мы без стеснения курили на дворе, и надзиратели не протестовали. Сообщали, на какой кто поступает факультет. Все товарищи шли
в Московский университет, только я один —
в Петербургский:
в Петербурге,
в Горном
институте, уже два года
учился мой старший брат Миша, — вместе жить дешевле. Но главная, тайная причина была другая: папа очень боялся за мой увлекающийся характер и надеялся, что Миша будет меня сдерживать.
В нашем кружке студент-лесник Кузнецов прочел реферат: «Что такое народничество?» Кузнецов раньше был офицером, ему, рассказывали, предстояла хорошая карьера, но он вышел
в отставку и поступил
в Лесной
институт, очень нуждался и
учился.
Стр. 131.…
училась в «патриотическом» — то есть
в Патриотическом
институте в Петербурге, учрежденном
в 1822 г. для сирот, отцы которых погибли на войне.
Прежде, когда они были еще маленькие, и речи никогда не заходило о том, чтобы отдать их
в привилегированные заведения, особенно сына
в лицей,
в тот лицей, где отец сам
учился и откуда вынес самое недружелюбное отношение к таким"местам систематической порчи", — так он тогда выражался… И об
институтах он не иначе говорил как с насмешкой.
Мать его, дочь довольно известного русского литератора двадцатых годов,
в первые годы его детства сама учила его всему, чему
училась в одном петербургском
институте, из которого вышла с шифром, и, что всего важнее, умела внушить ему любовь к добру, правде и чести.
Он прозяб и был голоден и потому с аппетитом кушал чай с булками и при этом рассказал мне длинную историю своих многосторонних страданий от жены, и
в этот раз он сообщил мне и некоторые подробности о ее происхождении: она была дворянка из южного края и окончила курс
в одном из
институтов, потом поссорилась с матерью и жила
в Швейцарии и чему-то
училась; после была гувернанткою, потом переводчицею и актрисою, — нигде не прижилась.